Олег Мухин - Человек: 1. Теория большого надувательства
– Ты слышал, что Китаец заканчивает работу над «антитранссквизером»?
– О, это в стиле всех тех учёных, кто считает, что на них лежит вина за последствия применения их изобретений. По меньшей мере его активность вызывает смех. Хотя Хай Фай, конечно, извлечёт из открывающихся возможностей свою выгоду. Здесь появляется широкое поле для комбинаций. Но всё равно конец, который я предсказываю, неизбежен. Ну что, Александр, я удовлетворил твоё любопытство на сто процентов?
– Последний вопрос, Майкл, прежде чем мы расстанемся.
– Давай.
– И всё-таки ответь, почему ты отнёсся ко мне с некоторой долей, так сказать, симпатии, несмотря на полностью корыстные цели, преследуемые тобой?
– Ха. Я наконец-то заслужил от тебя напоследок наискупое проявление интереса. Что-то наподобие узкого мостика с твоей стороны. Ты постоянно меня осуждаешь, постоянно сомневаешься в правильности моих выводов. Даже ненавидишь. Вместо того, чтобы пересилить отвращение и постараться вникнуть в смысл моих слов и поступков. Вместо того, чтобы постараться понять меня в конце концов. Должен тебе сказать, что сначала я изучал тебя для дела, для блага дела, потом собирал о тебе сведения чисто для себя. Я проник в твой мир. И выяснил, что мы оба схожи. Ты, как и я, был одинок, тебя окружало непонимание, тебе надоела бессмысленная работа в научно-исследовательском институте, ты был сильно обеспокоен судьбой своей страны, анархией, творящейся в ней, тебя раздражали политики, переделывающие твою жизнь, как им вздумается. Ты даже выразил свой протест в стихах. Помнишь, как называлось то стихотворение?
– «Полу-», – сказал Александр.
Майкл чуть-чуть замешкался, как бы вытаскивая строчки из глубины компьютерного сознания, продекламировал на русском с приятным акцентом. Он не прекращал удивлять Сазонова.
– Паутина полушёпота наркотою отравляет.И тухлятиной сладковато полусгнившее тело воняет.Полулюди и получерви ковыряются в утробе.Боль взрывает мозги, полукровка, не подумываешь ли о гробе?Ржа изгрызла то, что когда-то полубогом называлось.Воцарившейся полуночью отвалился гигантский фаллос.Лысый с пятнами и седой трёхпалый, полудурки,Насосались крови полупьяной, суки, урки.Полумесяца серп взрезал чёрное мёртвое небо.Не до зрелищ теперь – полушёпот, хлеба, хлеба.
Я узнал о тебе практически всё. Я и Реджа пригласил сюда ради тебя, и Шварцеллеггера тоже. Между прочим, я серьёзно надеялся на дружбу с тобой. Однако я обманулся в расчётах. Или, может быть, ты тоже останешься на Луне?
– Нет, – ответил Александр, – я возвращаюсь к людям.
– Ладно. Пусть будет так… На, посмотри, какую штучку я нашёл. Была приделана к посадочному модулю «Apollo 11».
Майкл Саймон Третий протянул пластину. На ней по-английски было написано: «Здесь люди с планеты Земля впервые ступили ногой на Луну. Июль, год 1969-й от рождества Христова. Мы пришли с миром от имени всего человечества».
Саймон саркастически заметил:
– Они пришли с миром! А кто устроил геноцид во Вьетнаме? Кто в это же самое время сжигал напалмом желтолицых? Если бы они тут обнаружили живых существ, то уже давно воевали бы с ними! Когда они открывали Америку, они тоже приходили с миром, а в результате уничтожили почти всех индейцев… Война на Земле не прекращалась ни на минуту. Четырнадцать тысяч пятьсот двадцать шесть войн. Нормальное состояние для людей. Воинственность была присуща каждому народу. И чемпионами в убийстве были немцы. Хотя нет, Александр, чемпионом среди чемпионов стал русский, этот генерал Рэттаунский, – Майкл безбожно переврал фамилию генерала. – Замечательная личность! Мыслящая! У него имеется прекрасная теория, как надо правильно организовать человеческое общество. Он вам очень пригодится… Так что мы с тобой, парень, как потомки славян, выиграли войну. Русские всегда побеждали, во всех заварушках… Мы всегда смеёмся последними… Ну что ж, я не прощаюсь. Не пройдёт и парочка тысячелетий, как мы увидимся снова.
Он поправил на шее галстук-бабочку, взял чемодан-левиафан и, не торопясь, двинулся в сторону валунов, слегка поскальзываясь при ходьбе, виной чему служила отличная от земной сила тяжести.
– Эй, Майкл, – сказал Сазонов ему вдогонку. – Ты испачкаешь пылью костюм.
– Ткань обработана специальным составом, – произнёс Третий, не оборачиваясь. Он уходил, отбрасывая резкую чёрную тень. Длинная цепочка следов потянулась за ним к близкому горизонту.
– Что мне делать с твоими следами? – спросил Александр.
Майкл не ответил. Он остановился, раскрыл чемодан, извлёк из него какое-то небольшое приспособление, прикрепил к ногам. И уже дальше он полетел над поверхностью планеты, опираясь на газовую струю и при этом поднимая вихрь серой пыли вокруг себя. У него всё было предусмотрено. Им больше не о чем было разговаривать. Александр следил за его полётом. Майкл уменьшался в размерах, пока совершенно не пропал из поля зрения. Мостик сгорел.
6
Я бежал, сломя голову, по не кончающемуся длинному узкому проходу между двумя домами. Хотя, может быть, это были и не дома вовсе, но мне так казалось. Справа и слева – две чёрные стены без окон и дверей, а впереди, где-то там, очень далеко, – выход, свободное пространство, солнечный манящий свет. Я бежал, как сумасшедший. Потому что мне во что бы то ни стало надо было успеть. Поскольку стоявшие на расстоянии вытянутой руки стены на самом деле не стояли на месте, они постепенно сходились, проход медленно уменьшался, стены намеревались раздавить меня насмерть. Я всем своим существом чувствовал, как они сближались, вытесняя даже воздух из туннеля, я начал задыхаться от нехватки кислорода.
Бетонные, монолитные – ни щелки! – стены двигались друг другу навстречу. И я уже цеплялся размахиваемыми руками за их шершавую кривую поверхность. Я нёсся изо всех сил. Воздух кончился, лёгкие горели, сердце бешено стучало, готовое выпрыгнуть из груди, пот тёк ручьём, голова раскалывалась от боли – молотки колотили в виски. Время остановилось, оно осталось позади, за спиной.
Наконец-то, слава богу, я вижу выход! Вон он, каких-нибудь сто метров до него! Чёрт! Неужели не добегу? Должен. Ну, давай же, не подведи, ты можешь! Ещё чуть-чуть. Ещё одно усилие. Стены срезали кожу до мяса на плечах, безжалостные к человеку. Я был лишь животным, над которым проводился жестокий эксперимент.
И вдруг я понял, что всё напрасно, я не успею. Наверху заранее известен результат. Затеявший этот спектакль просто потешается надо мной. И в подтверждение этой мысли в тот же миг на меня сверху обрушился шквал хохота. Это было нечто ужасное. Адская смесь сатанинского ужаса с весельем и беззаботностью, звериного рычания с ангельским воркованием. Издевательски наслаждающаяся. И невыносимо громкая. До взрыва барабанных перепонок. Однако неистовый, душевыворачивающий смех жутко разозлил меня, и я, нечеловечески напрягшись, побежал быстрее. Вот он свет в конце туннеля, вот она жизнь! Я выскочил из каменного мешка, услышал, как сзади грохнуло, будто ножом отрезало. Я успел, я выиграл! Свободен! Спасён!..
Я очнулся от резкого пьянящего запаха. Он сводил меня с ума, раздражал ноздри, пронизывал своим восхитительным составом всё тело насквозь. Что за чудесный запах! Такой тягучий и сладкий. Наполненный ароматом разнотравья, тёплой земли, смоляной хвои, душистых цветов, ещё чего-то, таинственного и загадочного. Пронзительный и упоительный одновременно.
Я открыл глаза. Яркое, бьющее своей акварельной голубизной бездонное небо прямо надо мной. Огляделся вокруг и вспомнил всё – всю цепь чередующихся событий. Я лежал голышом в изумрудно-зелёной траве, наверное, на поляне, а рядом простиралась девственная природа – океан леса. На стеблях растений висели хрустальные капельки росы. Чокнуться можно! Огромная волна блаженства, наивысшего восторга накатила на меня. Получилось! Я снова стал человеком!
Я сел. Всё было в полном порядке. Голова ничуточки не кружилась, сердце билось ровно, я его практически не ощущал. Теперь у меня есть сердце, эдакий мышечный насос, перекачивающий кровь. Я дотронулся до него, почувствовал пульсацию. Здорово! Правда, плоховато то, что волосатым я сделался до чрезвычайности – густой волосяной покров на руках, на груди, на ногах, внизу живота. Точно снежный человек какой-то. А-а-а, ерунда! Главное – детоделательный орган опять находится там, где ему положено быть. Надо бы проверить его работоспособность, а то вдруг из-за трансформации отказал. Ну-ка! Нет, нормально, реагирует.
Опершись рукой о землю, я поднялся на ноги. Не шатаюсь. Рост, к сожалению, тоже несколько меньше моего обычного. Не беда, привыкну. Сейчас попытаюсь сделать первый шаг. Раз, два, три, четыре. Превосходно! Тело прекрасно слушается. Ах, этот изумительный запах!
Я прошёлся босиком по ещё влажной траве, с наслаждением ощущая её шелковистость. Поверхность тела дышала каждой клеточкой кожи. Настоящая эйфория! Чертовски восхитительно!
